Апельсиновый замок УпСа

Лижешь высохший яд. Мне бы лучше домой...
Я бы лучше назад, я бы лучше с тобой...
Затушили огни, не поймаем машин...
Остаёмся не спать и глотать никотин...

У этой сказки нет идеи. У неё нет цели, нет сюжета, у неё нет даже главных героев. Она пуста, как бывают пусты дома, давно заброшенные своими хозяевами. Люди меняют имена, телефоны, стареют, умирают, пропадают без вести. Сказки покрываются пылью, пустые и грустные, и случайные люди, заглядывающие в них, открывающие их скрипучие двери, почти развалившиеся замки, видят только закрытые простынями кресла и кровати, хранящие тепло живых тел, пыльные зеркала и грязные окна, и запах - чувствуется запах ушедшей жизни, запах былой страсти и засохших цветов.
У этой сказки нет будущего. У нее нет прошлого - того славного прошлого, про которое можно сказать: "Да, вот тогда было время..." Тогда времени не было, а сейчас... сейчас оно уже просто не нужно.

эра абсолютного времени. день 0.0001
Солнце безжалостно плавит песок. Солнце здесь - двадцать часов в сутки, оно поджигает даже камни. Некуда спрятаться, некуда деться. Вода - не лучше, чем суша, она почти кипит, с каждым приливом выбрасывая на берег мертвые тела касаток и дельфинов. За ночь они исчезают. Видимо, из проглатывает мелкая галька.
Здесь нечего искать. Все, что они могли, они уже сделали - спасли мир, убили врагов, нашли работу и уволились с неё, еще раз спасли мир, навестили всех друзей и знакомых, план перевыполнен. Остается только лежать и жариться в собственных мыслях и давно остывших чувствах, лежать и смотреть на редкие звезды и совсем не-романтичный закат. На огромные, воняющие тухлой рыбой туши животных, которые исчезают вместе с темнотой. Им никогда не удавалось застать этот момент. Они видели все - то, как убивали их родителей, как умирали их друзья и просто случайные люди, но никогда, никогда они не видели, как земля, песок, поглощает трупы.
Тошнит. От постоянного нахождения на пекле тошнит и кружится голова, теплые ветры приносят с океана уставших, измученных птиц, отбившихся от стаи, ветры приносят редких насекомых, тучи и воспоминания о разрушенных мечтах.
А были ли они - эти мечты? Может быть, они оба жили, теша себя мимолетными увлечениями, не пытаясь даже найти что-то большее, что-то значимое, более высокое и не так воняющее падалью.
- Ты думаешь, мы здесь надолго?.. - тот, что повыше и тоньше телосложением, спрашивает лежащего рядом, даже не пытаясь открыть глаза.

эра абсолютного времени. день 0.0010
Они напоминают сами себе маленьких устриц, выброшенных на пляж волной. Они беспомощны и глотают воду. Иногда дерутся. Им него делать. Им скучно. Они притворяются, что этот день - именно этот день - первый, когда они попали сюда. Они носятся, ищут выход, делают вид, что пытаются убежать, и, устав от жары, падают на отмель.
Они излазили все уголки острова в тот день. Кроме них, здесь не было никого. Ни хищников, ни безобидных животных, только изредка где-то в глубине чащи отрывисто кричали птицы. Тогда ночи были длиннее на пару часов. Было чуть прохладнее. Температура тела еще не сливалась с температурой песка.
Но они уже этого не помнят. Они уже привыкли к этому кошмару. Они не помнят уже ничего, что могло бы их скомпрометировать перед самими собой - ни слов, ни клятв, ничего, что вызывало бы какую-либо эмоцию. Все это проглотил песок.
Вода, то набегая, то уходя вдаль, омывает их уставшие ноги. Они молчат, им жарко, они устали. Устали от себя, от друг друга - им нечего друг другу сказать, нечем порадовать, ничего друг для друга не сделать. Они лежали так целыми днями и щурились, глядя на срывающееся в облаках солнце, пока один из них - тот, что с темными волосами, - не сказал, глядя на другого немного удивленно, и как будто в первый раз:
- У тебя вся одежда в соли и песке. Сними её!

эра абсолютного времени. день 0.0100
В детстве, давным давно, они были совсем другими. Совсем разными и такими доверчивыми... Два маленьких мальчика, "темненький и светленький", не такие уж и красивые, но с годами черты лица обострились, блеск глаз стал загадочным, характер неуправляемым. Старые добрые враги. Заклятые друзья.
Невозмутимый наследник одной из самых богатых фамилий и вечно голодный оборванец с неукротимым характером. Богатство и слава. Две молнии. Прямота и изворотливость. Два противника. Изгнанник и... изгнанник. Два друга?
Совсем другие. А сейчас - словно туши этих бедных животных, которых по утрам разбивает о песчаный берег и острые скалы. Что им делать? Они, так уставшие от мира, оказались на границе его, на самом краешке, одни, как всегда и мечтали. Как мечтали в той - другой жизни, где их больше нет и не будет, откуда они выброшены, словно мусор, как надоевшие игрушки - сломанные зайчики и заводные машинки, как ненужные пешки в давно законченной игре.
Нещадно палит солнце. Набегают волны. От этого чередования жары и прохлады тело покрывается мурашками и хочется засмеяться в голос. Вода лижет ноги. Вперед-назад... вперед-назад... вперед-назад...
- Ты не устал?.. - спрашивает тот, что сверху.
Второй облизывает растрескавшиеся губы, ему хочется столкнуть с себя лишнюю ношу, зарыться в песок - копать, копать, копать, пока не дойдешь до сырых, холодных слоев почвы. Если такие здесь есть.
- Нет. Все в порядке.

эра абсолютного времени. день 0.1000
Все дело в том, что они уже начинали забывать, кто они такие. Свои роли, цели, принципы. Свою внешность - жить без зеркал оказалось гораздо сложнее, чем думалось. Да, наверное, все дело в этом. В самом начале еще они что-то понимали, им казалось, что лучше не разговаривать, не общаться, не смотреть друг на друга, и что-то еще... Потом это стало не важным. Зачем тебе принципы, если ты даже не помнишь, кто ты?.. Все пустое.
Одно хорошо - здесь были красивые ночи. Каждая звезда величиной с крупную горошину, но главное - это воздух, чистый, свежий, да, по ночам здесь фантастический воздух. Нет насекомых, этого ужасного, непереносимого запаха, никаких внешних раздражителей. Иногда даже идет дождь - но очень, очень редко.
Это кажется раем. Дикой сказкой, волшебством. Даже смешно - они говорят "волшебство" про погоду.
В такие ночи они любят поговорить. Просто, чтобы не забыть свои имена, чтобы не потеряться в океане мыслей, в себе, чтобы не разучиться. Перебивая друг друга, они рассказывают то, что каждый придумал за день.
- А что, если попробовать построить плот и уплыть?
Иногда им в голову приходят дурацкие идеи. Многие они уже пытались воплотить, но ничего не вышло. Их что-то держит здесь, это уже давно понятно. Но они каждый раз выкладывают новую идею, просто чтобы не показать самим себе, что смирились.
- А ты помнишь, что было раньше?
Нет, они не помнят оба. И начинают врать друг другу, придумывать, чтобы показать, что каждый знает больше. И верят, цепляются, не замечая, что каждая новая версия невообразимей предыдущей.
- ...ты знаешь, года два назад ты еще заболел сильно, ну, помнишь, да? И лежал один дома, чуть не умер, а я вдруг подумал: "Что это он ко мне не заходит", и пришел, а ты лежишь, весь бледный, ну и пришлось делать лекарства, я перепугался - ужас как...
- ....Рождество? Рождество мы вместе провели - разве не помнишь?...
- я еще тогда обиделся, что ты с ней обнимался, и ревновал очень, сам не понимал тогда, почему, а ты так смешно выглядел, когда оправдывался, жаль, что ты себя не видел...
- ....я все думал - что тебе подарить, а потом пришла эта идея... ты ведь удивился очень, да?... ты помнишь?... помнишь?...

эра абсолютного времени. день 0.0000
И они так разговаривали так, разговаривали, вспоминали то, чего никогда не было - и непонятно, что это было - иллюзия больного сознания, или скрываемые многие годы желания, теперь вдруг проснувшиеся? Они взахлеб говорили, говорили непрерывно, пока сами не начинали уже верить в эту ложь, и потом одновременно, как-то интуитивно, вот уж действительно "вдруг", кинулись друг к другу - проверить, почувствовать, доказать, что они не сходят с ума.
- Мы сошли с ума...
Замолчи. Замолчи, даже не пытайся... Слишком жарко, жарко и медленно - раздеваться так до кожи, до нервов, до пропущенных ударов сердца. Слишком сладко - видеть все это, ощущать прикосновения, их много, они беспорядочны, они какие-то нервные, их много... их так мало... Слишком больно - потому что раны саднят, в них попадает соль, песок попадает в глаза, когда переворачиваешься на живот, потому что рвется на части беспомощное сердце...
- Как ты мог так?...
Дико... страшно дико... Страшно. Дико. Воспоминания наваливаются волнами, воспоминания давят и втаптывают в землю, их тоже слишком много - как и губ, рук, дрожащих пальцев, и этого синхронного стука сердец.
- Как ты мог забыть?..
Как он мог забыть? Как он мог... все было так хрупко... так отрицаемо... как он мог? И они плачут от обиды друг на друга, и целуются - страстно, словно в самый-самый первый последний раз.
Соль. Нет, это слезы по щекам, по груди, по песку, омывает прилив волнами.
Прости. Прости...прости...прости... Шепот срывается в крик.
- Прости!..
Прости за то, что забыл, прости за то, что помог тебе забыть, прости за то, что я так по тебе... прости... за то, что так гадко, так сильно тебя... прости... и ты меня, я не хотел причинять тебе... я не хотел, чтобы так вышло... чтобы ты... прости...я очень...
Очень. Очень страшно, что все закончится. Что все пройдет так быстро - снова. Им был никто не нужен. Они сами были целым миром - друг для друга, растворялись в глазах, в дыхании рывками, точными наугад движениями достигнув той самой высшей точки полета, за которую цепляться бесполезно и упали... упали, разбившись о тепло и нежность - счастливую, горькую, долгожданную нежность.
Теперь им точно больше не нужен никто.

Из стеклянных дверей - тишина и ментол...
Сладкий привкус побед. На зубах - димедрол
Мы спускаемся вниз... Берег - битым стеклом...
Катера далеко...
Ты им машешь рукой...